О некоторых, так называемых венгерских топонимах в башкирских землях


          Источник: З.Г.Аминев. О некоторых, так называемых венгерских топонимах в башкирских землях // Ядкяр. 2008. №1. С.61-67.

          Примечание: Печатается с разрешения автора статьи на историко-краеведческом портале Ургаза.ру.

 

Мнение о проживании предков венгров до ухода на территорию нынешней Венгрии на Южном Урале, в науке существует уже несколько столетий. В доказательство проживания предков венгров на Южном Урале сторонники башкирско-венгерских связей, кроме записок венгерских миссионеров, приводят  ряд топонимов Южного Урала, оставленных, по их мнению, предками венгров. В данной работе автором анализируются несколько  топонимов, которые якобы оставлены предками венгров.

Бишаул-Унгар – сельский населенный пункт недалеко от г.Уфы, на территории Кармаскалинского района Республики Башкортостан.Выдающийся башкирский языковед Дж.Г.Киекбаев считал, что топоним Бишаул-Унгар является отголоском пребывания мадьяр на территории Башкортостана. По поводу этого названия известный исследователь уральских топонимов А.К.Матвеев писал, что «…топоним Бишаул-Унгар мог оказаться случайным совпадением» [23, С.143]. Когда башкирский топоним «Бишаул-Унгар» связывают с венграми, все исследователи почему-то не берут во внимание тот факт, что венгры сами себя называют «мадьяр», но никак не «венгр». В науке считается давно установленным, что название «венгр» происходит от «оногур» и дано это название мадьярам их соседями [3, С.12]. «Оногур» с тюркских языков на русский переводится как «десять угров» (он/ун - десять). «Оногуры» были тюркоязычным народом и находились, так же как и предки венгров, в составе болгарского союза. Оногуры, кочевавшие в Причерноморье вместе с болгарами, народам Европы стали известны намного раньше, чем предки венгров. Поэтому, когда из-за различных исторических обстоятельств венгры появились в Паннонии, то народы Центральной Европы их назвали ошибочно оногурами, среди которых они раньше зафиксировали предков венгров. Что касается самого слова «угор/огур», то нельзя сказать, что оно в науке удовлетворительно этимологизировано. Можно только отметить, что большинство авторов  слово «угор» связывают с тюрками и объясняют через тюркские язык [5, С.148-158; 28, С.7-36;  4, С.199-207]. Татарский исследователь А.Х.Халиков «Огур» объясняет из древнетюркского «род», «племя» [с.16], который зафиксирован у тюрков в формах «огур, огуз», у монголов  «гур» и тунгусов, манчжур «гыр, гир».  [28, С.16]. Бернштам А.Н. считал, что этноним «гуз»/ «огуз» вначале имел форму  «гур» или «угур», к которым восходит также и этноним «уйгур». Впоследствии эта ротацирующая форма была утрачена и приняла «зекающее окончание» [5, С.156]. В IV-V вв. н.э. в Поволжье и Западном Казахстане консолидируются «огурские» племена, самым крупным из которых были булгары. Они говорили на одном из очень архаичных тюркских языков. По отдельным словам и грамматическим формам, сохранившимся в письменных памятниках, отразивших язык волжских и дунайских булгар (до славянизации последних), установлено, что язык булгар был предшественником современного чувашского языка [8, С.130, 131].

По мнению известного башкирского языковеда А.А.Биишева, предки древних башкир и чуваш (т.е. булгары – З.А.) находились в контакте еще в древнейшую эпоху  развития языков  [6, С.5-7]. Такого же мнения придерживается чувашский исследователь Егоров Н.И., который пишет, что языковая основа башкирского языка была иной, чем в настоящее время, и что современное доминирование кипчакских черт в башкирском языке является результатом многократной постепенной кипчакизации в течение последнего тысячелетия. [12, С.134-138]. О тесных связях предков башкир и булгар писали и другие авторы, в частности, об этих связях обстоятельную информацию можно найти в работах известного этнолога Р.Г.Кузеева [20]. Поэтому, нам кажется, будет более правильным, если значения башкирского топонима «Бишаул-Унгар» искать в тюркских языках, а конкретнее  из самого башкирского языка и истории. Вероятнее всего, название этого башкирского села является свидетельством давних башкирско-булгарских связей, в составе которых были и оногуры (ун угоры) и означало «пять аулов онугоров». Известно, что происхождение слова «аул» восходит к древнетюркскому слову «аил» («хозяйство», «дом», «юрта»), то есть,  «бишаул-унгар» первоначально означало «пять хозяйств тюркских «ун угоров/ онугоров», но никак не венгров. В пределах расселения башкир по этому принципу построен так же топоним «Дюртюли»/ Дүрт өйлө  «четыре хозяйства/дома». О том, что в топоним «Бишаул-Унгар» не имеет отношения к венграм-уграм, указывает так же  наличие родового подразделения Унгар среди тюркоязычных центральноазиатских тувинцев [11, С.63], исторические пути которых никак не пересекались с венграми. Наличие этнонима «Унгар» как среди башкир, так и среди тувинцев может быть объяснено их тюркским происхождением. Вполне можно предположить, что слово «унгар» в древнебашкирском языке означал «яму». Например, в узбекском языке имеется слово «онкор», и означает оно «яма». Фонетически близкие к нему варианты «ункур, унгур, сункур, сонкор, сонгор» имеются и в других тюркских языках. В самой Республике Башкортостан имеются топонимы на «Ункар», которые также означают местность с ямой. Это слово в варианте «оңҡар-шоңҡар» в значении «яма/рытвина» мы обнаружили в наиболее архаическом башкирском эпосе «Урал батыр», где Урал, обвиняя своего брата Шульгана в злодеяниях, говорит тому: «Тигез яткан ер йөзөн оңкар-шоңкар (выделено нами – З.А.) иттерзең» [27, С.117]. Исходя из всех вышеперечисленных фактов, можно сказать, что башкирский топоним «бишаул-унгар» не может служить доказательством башкирско-мадъярских связей.

Варяш. С венграми связывают башкирские топонимисты и гидронимы Варяш (Вәрәш), Варяшлы (Вәрәшле), Уваряш (Ыуараш), Увары (Ыуары) и объясняют их через венгерское слово варош/ «город». Однако возникает вопрос: почему башкиры венгерским словом варош/ «город» назвали только водные объекты? Если у берегов этих рек до прихода в эти места башкир, проживали предки венгров и имели там города или иные населенные пункты, то вновь прибывшие сюда башкиры первым делом узнали бы название города, населенного пункта и реки уже назвали бы именем конкретного поселения, а не общим обозначением варош/ «город». Если обратить внимание на топонимы с приставкой «варош» в самой Венгрии, то там все они связаны с городом или иным населенным пунктом. Известный специалист по истории, культуре среднеазиатских народов С.П.Толстов считал, что венгерский «варош»/ «город» относится к до-венгерскому пласту и является или аварским, или гуннским по происхождению [26, С.73-74]. Через посредство древнебашкирского языка «варош» (город) своими корнями может уйти и к авестийскому «вар»/ «ограда», с окончанием «-ош». Этот аспект мадьярского слова «варош» оставим в стороне и вернемся к речным, водным топонимам.  У нас в Башкортостане, все топонимы Варяш, Варяшле, Уваряш, Увары связаны с водными объектами, конкретнее  с реками и этот «речной»  момент мы должны учесть при попытке их расшифровки. Реки, как природные объекты, все-таки первичны по отношению к населенным пунктам, находящимся на их берегах. Нам кажется, что слово это восходит к древнебашкирскому, булгарскому «вар, ур, ыр» в значении «ров, канава, река» и уходят они к гуннскому пласту башкирской истории. В письменных источниках сохранились сведения, что реку Днепр гунны называли War, Waran/, что на русский язык переводится как  «река» [19, С.210-222]. У эфталитов Средней Азии «река» обозначалась термином waruh [26, С.74]. Несколько столетий спустя уже тюркоязычные печенеги реку Днепр также будут называть «Варух». У современных турков река называется «ырмак». Здесь легко заметить, что у всех этих народов (гуннов, эфталитов,  печенегов, даже у турков) названия реки восходят к слову «вар», «ыр», и родственны башкирским словам йырыу, йыргыслау, ырыу/ «рыть». К этим «йырыу», «ырыу» восходит башкирские слова «йырын»/ овраг, «йырганак»/ ручеек, ручей). В книге известного башкирского топонимиста Азата Камалова «Башкирская топонимика» на стр.200 приводится диалектизм ыурынды, означающий «овражек» [15, С.200]. В этом «ыурынды» прозрачно выступает тот же древний «вырын, варан»,  Поэтому, нам кажется, что гидронимы Варяш, Уваряш, Увары имеют тюркское происхождение, вполне объяснимы через древне-башкирский язык чувашского типа и на русский язык переводятся просто как «река». В современном башкирском языке «река» называется «йылга», который родственен к вышеуказанному «йырыу», «ырыу». Только в слове «йылга» вариант с ламбдаизмом, а в варианте с ротацизмом он бы звучал как «йырга». Как видим, вполне укладывается в законы как тюркских, так и башкирского языков.

Идәш. Башкирский топонимист А.А.Камалов топонимы «Изәш», зафиксированные в Абзелиловском, Зианчуринском, Бирском, Туймазинском и Шаранском районах РБ объясняет через венгерское «idеs» («идес»)  «сладкий», «вкусный» [14, С.289; 16, С.12-18]. Можно ли считать безупречным объяснение названия башкирских рек Изәш с венгерского слова  «idеs»/ «сладкий»? Действительно, в мадьярском языке есть слово «idеs»/ «сладкий» и оно по звучанию несколько напоминает башкирское слово «изәш». Но можно ли только на этом основании многочисленные башкирские топонимы «Изәш» обьяснять с венгерского языка. Во всех ли этих башкирских реках вода может считаться сладкой? Как быть с другими башкирскими гидронимами в форме «Изәк», Изел, в основе которых также прозрачно проглядывается «из». Вообще, гидронимы с корнем на «ид, уд, ед, эд» имеют очень широкий ареал распространения и корнями своими уходят в седую древность. От Дальнего Востока (озеро Удиль) до междуречья Днепра и Днестра прослеживается цепочка топонимов типа Итиль, Идиль, Адель и их фонетические варианты. Эти топонимы, по мнению А,М,Малолетко, фиксируют маршруты переселения тюркоязычных племен еще в древнюю, докаганатскую эпоху. Причем создатели этих топонимов говорили на тюркских языках «р»-группы (хазарский, булгарский,  современный чувашский) [21, С.86]. В Хакасии в верховьях р.Абакана есть речка Ытыл [24, С.121]. Еще в текстах Ашшурбанипала в Передней Азии при описании походов  в центры древнего Элама упоминается какая-то река Idide [9, С.184]. Основы всех этих башкирских топонимов «Изәш», «Изәк», Изел, древнетюркских Атил, Итыл, Атал, Эламского Idide, как нам кажется, восходят к древнему индоевропейскому субстрату ued, ud, id – «вода» [1, С.80], который в башкирском языке еще в древний период принял форму «из». На это указывают также имеющиеся в башкирском языке слова с корнем на «из», например, из/ смешать с водой, измә/ раствор; изеү, изыу, изып ташлау, изғыслау – «размешать», т.е. – во всех случаях эти понятия связаны с водой.  С учетом этих данных, мы можем сказать, что гидроним Изяш обьясняется с древнебашкирского языка как «вода, река».

Уршак. В Венгрии имеется несколько топонимов, близких по звучанию с башкирским гидронимом Уршак. Можем ли мы только на этом основании связывать башкирский топоним Уршак с угорским пластом? Действительно, в венгерском языке есть слова ursag, orzag близкие по звучанию к башкирскому «уршак». (ursag двусоставное слово и означает территорию, где владычествует вождь: где ur – «вождь», ср. современное слово orzag  страна). Если венгерский «Урсаг» означает определенную территорию (племенную, государственную), то у нас в Башкирии он  гидроним, так же как в Сибири топонимы на «-чаг, -шак», в Казахстане на «-сак». Как же согласовать в таком случае «урсаг» венгерский и «уршак» башкирский? Вопрос остается открытым. В данном случае мы имеем случайное созвучное совпадение, какие иногда все-таки случаются. Нам кажется, что башкирский топоним Уршак двусоставное слово и первая часть «Ур» можно связать с вышеуказанным «ыр/ур» /«ров», «ырыу»/ «рыть». На это указывает и форма Ыршак в эпосе «Идукай и Мурадым». Сложнее со второй часть «шак». Топонимов, имеющих в своем составе слово «шак», «шаг», «чаг», «чага» мы обнаруживаем от Дальнего Востока до Европы (Венгрия). Например, в Красноярском крае в р.Есаулку впадает р.Камарчага, в Томской области в левые притоки Оби называются Чага, Двойчага. В Саянах по Хакасии течет р.Двачага. Обнаруживаем их и на Алтае  река Чага в бассейне Телецкого озера и Акшычага в системе реки Лебедь, р.Морчага – левый приток Черного Ануя, и р.Чага правый приток р.Чарыш. Там же в Сибирских просторах текут реки Почага, Кемчага, Камарчага, Ерешага, Селенчага, Сенанджага, Аяньджега [21, С.241, 242, 245, 250, 256]. В газете «Киске Уфа» [2]  была опубликована статья краеведа Рауила Айсыгулова «Кесе тугандарыбыз» («Братья наши меньшие»). В этой статье очень живо, красиво и талантливо описывается жизнь выдр и бобров в Бурзянском районе РБ, которые на горной речушке Камшаклы сделали запруду. В названии этой горной речушки также имеется искомая нами часть «-шак». В интересной и увлекательной  книге «По Южному Уралу и Башкирии» С.В.Кирикова описывается ловля рыбы на горной речке «Апшак», в названии которой также имеется «-шак». [18, С. 31].

В Казахстане зафиксированы озеро и несколько рек с названием «Кусак».  В местах проживания казахов, в Домбаровском районе Оренбургской области, где 41,5% населения казахи, течет речка, которую казахи называют «Камсакты». Этот казахский «Камсакты» ближайшая родня башкирскому «Камшаклы» и имеет они одинаковое значение. «Камшаклы/ Камсакты» состоит из трех частей: «кама»/, «-шак/ -сак», «-лы/ты», где  «кама» в переводе с башкирского на русский означает «выдра», «-шак» / «река» и «-лы»/ аффикс содержания, т.е. «река с выдрами».

Казахские специалисты вторую часть «-сак» этих топонимов считают фонетическим вариантом древнетюркского саг, в отдельных случаях имеющих вариант сага и объясняют их как «река, текущая в глубоком русле с высокими валами; устье реки, котловина, залив, приток, узкий и длинный залив на озере; [10, С.23-24]. Этот казахский «-сак» в башкирском языке принимает вышеуказанный фонетический вариант «-шак»., так как казахский «с» у башкир переходит на «ш», например, казахский «бас»/ голова, по-башкирски «баш».

Из рассказа Р.Айсыгулова мы видим, что Камшаклы течет в горах по глубокому и стесненному с обоих берегов, узкому руслу. Известно, что река Уршак, хотя и течет по равнине, но также имеет тесное и глубокое русло. Таким образом, реки, которые в своем названии имеют компонент «-шак, -шаг, -чаг, -чак, -чага, -сак и т.п.» имеют узкое, тесное русло или же текут по глубокому, узкому ущелью. Также и озера находятся в таком месте или же имеют заливы с такими местами. Мы, вслед за казахскими топонимистами, считаем, что все вышеперечисленные топонимы на «-чага, -чак, -шак, -сак» восходят к древнетюркскому пласту и, добавим от себя,  даже гуннскому языку, то есть к языкам более древним, чем башкирский, казахский или венгерский. Поэтому топонимы Уршак, Конашак в Венгрии и в Башкирии должны быть объяснены не с угорских языков, как это делают вышеуказанные авторы, а с древнетюркского или даже с гуннского. Почему же мы должны предполагать, что они оставлены предками только венгров? Широкий ареал их распространения показывает, что их можно связать с каким угодно древним народом. Эти топонимы на Урал из мест своего первоначального обитания могли быть принесены некоторыми древними тюркоязычными племенами, вошедшие впоследствии в состав формирующегося башкирского народа. На то, что топонимы на «-шак, -шаг», связаны с древними тюркоязычными предками башкир, указывает и то, что они, в основном, распространены в местах расселения нынешних тюркоязычных народов (Алтай, Саяны, Тобол, Чулым и др.). По мнению авторов монографии «Сравнительно-исторической грамматики тюркских языков», архетип šax, возможно, является давним заимствованием из персидского со значением «ветвь, ветка, приток реки, рог (животного)» [25, С.104]. Данное предположение также не противоречит нашему мнению, что топонимы  на «-шак, -шаг» связаны с древне-тюркскими племенами, но никак не с уграми.

Кунашак. Башкирские филологи А.А.Камалов, З.Н.Юнусов название населенного пункта «Куншаг» в нынешней Челябинской области РФ (в пределах исторической Башкирии) считают угорским на том основании, что такой же топоним имеется в современной Венгрии. Однако факт фиксации данного топонима в Венгрии еще не аргумент при доказательстве его угорского происхождения. Известно, что после монголо-татарского нашествия (1241-1242 гг.) средняя, равнинная часть Венгрии обезлюдела и, поэтому венгерский король Бела IV поместил там половцев (куманов), пришедших из степей Восточной Европы. Для них были созданы особые административно-территориальные округа (sedes). И названия областей Надькуншаг (Большая Кумания, в комитате Сольнок) и Кишкуншаг (Малая Кумания, в комитате Баш-Кишкун) сохранились в местах былого обитания половцев как память о народе, растворившемся среди венгров [27, С.193]. Поэтому, так называемый угорский топоним Куншаг в Челябинской области на поверку оказывается кипчакским, то есть своим, башкирским как на Урале, так и в Венгрии.

Магаш. Известный башкирский языковед Дж.Г.Киекбаев допускал, что топонимы «Магаш», «Магашлы», встречающиеся в нескольких районах Башкирии, являются наследием предков венгров и в переводе на русский может означать «высокий» [17, С.115]. С данной точкой зрения Дж.Г.Киекбаева согласились другие башкирские исследователи. Однако «Магаш» в Башкортостане не всегда связан с горами, есть как населенные пункты, так и водные объекты. Вообще, топоним Магаш встречается не только в Башкортостане. В частности, Масуди отмечает, что у кавказских алан столица называлась Магас [13, С.83]. В настоящее время  Магасом называется новая столица Республики Ингушетии. Топонимы, связанные с водными объектами, трудно увязать со значением «высокий». С учетом этого, нам же  кажется, что значение этого топонима надо искать из других языков. Известно, что в иранских языках Magas – муха, Xarmagas – овод. [7, С.92], qarmagas – большая муха, зеленая мясная муха [22, С.160]. Известно, что в сложении башкирского народа активное участие принимали и ираноязычные племена, в частности, аланы, Связь башкир с аланами и нахождение их на Южном Урале у историков не вызывает сомнений,  в частности, в Стерлитамакском районе РБ археологами раскопаны курганы, имеющие отношение к аланам. С аланами связывается история башкирского племени бурзян. Поэтому объяснение топонима «Магаш» с иранских языков, нам кажется, вполне допустимо. Мы можем предположить, что наши предки словом «магаш» обозначали места, изобилующие или оводами, или же определенными видами мух. Топонимы, связанные с мухами, комарами имеются и в современной Республике Башкортостан, например – «Себенле», «Чебеньки». Таким образом, топоним «Магаш» - наследие не угорское, а аланское.

Непредвзятый анализ нескольких, так называемых венгерских, топонимов Республики Башкортостан нам показывает, что они не имеют отношения к венграм, и вполне объяснимы из материалов башкирского (тюркского) языка и истории. Завершая статью, попутно надо отметить, что сами венгерские ученые уже давно отошли от поисков своей прародины на Южном Урале и ищут ее уже в Казахстане, и в районе Аральского моря. Что касается параллелей в некоторых топонимах Венгрии и Башкортостана, то это уже другая научная проблема, связанная с выяснением роли и места башкирских племен в этногенезе венгерского народа в Центральной Европе. Если участие мадьяр в этногенезе башкир или, хотя бы проживание их на башкирской земле, пока еще не совсем прослеживается, то, участие башкирских племен в формировании венгерского народа и его государства факт вполне достоверный и научно подтвержденный. Перед нашими учеными стоит задача выяснения где, когда, каким образом часть башкирского народа оказалась в Венгрии. Языковеды в башкирском языке не смогли обнаружить мадьярские следы, что трудно объяснить, если допустить, что предки мадьяр жили бы в башкирских землях и впоследствии принимали бы участие в этногенезе башкир. Наличие в мадьярском языке около трехсот тюркских слов чувашского типа ученые объясняют участием каких-то народов болгарского круга в этногенезе венгров. Нам кажется, что этим народом как раз и были башкирские племена, нахождение которых в Венгрии, как уже сказано выше, факт доказанный.  Активные совместные поиски башкирских и венгерских ученых, будем надеяться, помогут раскрыть эту научную проблему.

 

Список использованной литературы:

1) Абрамян Г.С., Мурзаев Э.М. Армянская географическая терминология // Вопросы ономастики. Свердловск. 1982. С.80.

2) Айсыгулов Рауил. Кесе тугандарыбыз // Вечерняя Уфа (на башк. языке). №49 от 9-15 декабря 2006 г., С.10-11.

3) Барта А. Проблемы этнической археологии в уралистике и алтаистике // Урало-алтаистика. Археология. Этнография. Язык. Новосибирск. 1985. С.12.

4) Баскаков Н.А. Модели тюркских этнонимов и их типологическая классификация//Ономастика Востока. М., 1980. С.199-207.

5) Бернштам А.Н. Древнетюркские элементы в этногенезе Средней Азии//Советская этнография. №6-7. 1947. С.148-158.

6) Биишев А.Г. О некоторых чуваше-башкиро-татарских фонетических соответствиях // Башкирский языковедческий сборник. Уфа.1975. С.5-7.

7) Боголюбов М.Н. Персидские слова с xar и kar и рыба kara в Авесте // Иранская филология. М., 1969. С.91-93.

8) Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. М., 1992. С.130, 131.

9) Грантовский Э.А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М., 1970. С.184.

10) Джанузаков Т. Общетюркские основы в топосистеме Казахстана // Известия АН Казахской ССР. Серия филологическая. 1992. №1. С.20-24.

11) Дулов В.И. №8/4. С.63.

12) Егоров Н.И. Проблемы периодизации истории башкирского и татарского языков// Проблемы духовной культуры тюркских народов СССР. Уфа. 1991. С.134-138.

13) Калоев Б.А. Осетины. М., 2004. С.83.

14) Камалов Данные гидронимии и проблемы этногенеза башкир // Археология и этнография Башкирии. Т.IV, Уфа, 1971. С.289.

15) Камалов Башкирская топонимия. Уфа. 1994. С.200.

16) Камалов А.А., Юнусов З.Н. Угорский субстрат в этногенезе башкир // Башкирская филология. История, современность, перспективы. Уфа, 2005. С.12-18.

17) Киекбаев Дж.Г. Избранные работы. Уфа. 2002. С.115.

 18) Кириков С.В. По Южному Уралу и Башкирии. М., 1989. С.31.

19) Корнилов Г.Е. К вопросу о сибирской прародине чувашского языка // Сибирский тюркологический сборник. Новосибирск. 1976. С.210-222.

20) Кузеев Р.Г.Происхождение башкирского народа. М., 1974.

21) Малолетко А.М. Древние народы Сибири. Т.1. Томск. 1999. С.86.

22) Марр Ю.Н. Берский конь у персидских авторов // Труды института языка и мышления им. Марр Н.Я. Т.2. М.-Л., 1939. С.144-172.

23) Матвеев. О древнейших местах расселения угорских народов (по данным языка) // Ученые записки. №191. Пермь. 1968. С.143.

24) Потапов Л.П. Этнический состав сагайцев // Советская этнография. 1947. №3. С.121.

25) Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика». М., 1997. С.104.

26) Толстов С.П. Города гузов // Советская Этнография. 3/1947. С.73-74.

27) Урал батыр // Башҡорт халыҡ ижады. Эпос. Беренсе китап. Өфө. 1972. б.117.

27) Фодор И. Археологические памятники половцев и ясов на территории Венгрии // Город и степь в контактной Евро-Азиатской зоне. Тезисы докладов. Москва. 2006.

28) Халиков А.Х. Истоки формирования тюркоязычных народов Поволжья и Приуралья // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Ч.1. Казань. 1971. С.7-36.