Источник: Л.А. Ямаева. Скифо-сакский компонент в культурогенезе башкир // Урал-Алтай: через века в будущее: материалы VII Всероссийской тюркологической конференции (с международным участием), посвященной 95-летию видного ученого-тюрколога Э.Р. Тенишева. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2016. С.164-167.
Примечание: Печатается с разрешения автора статьи на историко-краеведческом портале Ургаза.ру.
В ряде публикаций автора выдвигалась гипотеза о непосредственной связи начального этапа этногенеза башкир с прохоровской археологической культурой, которая в этнокультурном плане соответствует ранним сарматам [18, 20]. В конце VI в. до н.э. в Южное Приуралье начинается массовое и целенаправленное проникновение скифского этнического компонента с Северного Кавказа и Причерноморья. Вслед за скифами в Южное Зауралье и Южное Приуралье приходят саки Юго-Восточного Приаралья. Одновременно фиксируется и приток на Южный Урал центральноазиатских кочевых племен [14, с.13-14]. Эта группа пришельцев, небольшая по численности, но сплоченная и имеющая военное преимущество, устанавливает свое политическое господство, навязывает свою идеологию и язык, но воспринимает материальную культуру аборигенов, адаптированную к местной среде. Такой тип миграции получил в науке название элитной.
После короткого периода деструкции в Южном Приуралье начинается период стабилизации, который знаменуется выработкой в разноэтничной среде единых стереотипов – вызреванием черт общей прохоровской археологической культуры. С этой культурой челябинские археологи А.Д.Таиров и С.Ю.Гуцалов соотносят два крупных объединения в Южном Приуралье – с центром на р.Илек, в Южном Зауралье – с центром в нынешних Челябинской области и Восточном Оренбуржье. Как отмечают названные ученые, объединения эти развивались в тесном взаимодействии друг с другом, составляя этнотестарную общность типа племенного союза [14, с.13-14]. Подобные племенные союзы венгерский исследователь Иштван Зимани называет народными формациями (gentes). Они, по его мнению, не были кровными общностями или органическими образованиями, а возникли в ходе народопереселений и были искусственно интегрированы из разных племенных частей. Однако продолжительность нового господствующего образования приводила к формированию веры в органическое возникновение народа [8, с.7-8].
Согласно методологическому подходу известного русского этнолога С.М.Широкогорова приоритетом в идентификации этноса является его мировоззрение, «картина мира». Ученый назвал эту главную составляющую этнической единицы – психоментальным комплексом. «Содержание психоментального комплекса, – отмечает исследователь, – менее стабильно по сравнению с материальной культурой, но гораздо более разнообразно. В него входят идеи и представления, обряды, обычаи, поведение людей» [Цит. по: 11, с.112]. В психоментальном комплексе находят отражение разные этапы культурогенеза этноса. Культура народа, по справедливому замечанию С.М.Широкогорова, «слагается из явлений и элементов, имеющих по времени различное происхождение и значение, причем некоторые из них уже мертвы, другие умирают, третьи находятся в состоянии расцвета и четвертые только что народились» [16, с.21].
В ходе изучения башкирской мифологии и фольклора можно обнаружить те элементы культуры народа, которые были характерны для начального этапа его культурогенеза. Речь идет, в частности, о скифо-сакском компоненте, который нашел отражение в мифологической системе древних башкир. На один из таких моментов обратил внимание уфимский исследователь З.Г.Аминев, сравнивая эпос «Урал батыр» и скифскую генеалогическую легенду, записанную Геродотом [6, с.188-189]. В результате своего анализа З.Г.Аминев установил, что образы Урала и трех его сыновей из башкирского эпоса несут ту же семантическую нагрузку, что и образы скифа Таргитая и трех его сыновей. По мнению ученого, три брата из скифской легенды являются олицетворением трех космических сфер (плоскостей) по вертикали: солнца, неба (Колаксай), земли, гор (Липоксай) и водных глубин (Арпоксай). Урал батыр, в свою очередь, посредством своих сыновей, рожденных женщинами, принадлежащими к трем сферам космоса, также маркирует мир по вертикали: подземный, подводный (Яик), земной (Нугуш) и небесный (Идель). Обнаруженные параллели между образами из башкирского эпоса и скифской генеалогической легенды, приводят ученого к выводу о возможной генетической связи между скифами и древними башкирами [4, с.173, 174, 176].
Та же связь была обнаружена З.Г.Аминевым в ходе изучения башкирского ритуального праздника Сабантуй / «Праздник плуга», который отмечали в апреле перед выходом на «летовку» / яйляу. По мнению ученого, Сабантуй является сакральным праздником, основой которого стала башкирская космогоническая мифология. Исследователь нашел также факты, доказывающие наличие у скифов – скотоводов и кочевников – ритуального праздника, связанного с плугом [3, с.74, 76]. В этой связи необходимо сказать, что плуг в качестве священного богоданного атрибута является общеиранским мотивом, который и был зафиксирован Геродотом у скифов [6, с.188]. Наличие плуга как священного символа отмечено также и у среднеазиатских саков [10, с.29]. В свою очередь, в башкирской легенде «Ушкуль» повествуется о том, что в ходе проведения весеннего ритуального праздника башкиры выставляли на вершине священной горы Ушкуль небольшой плуг из красной меди [3, с.76]. Борозда от плуга служила для маркировки сакральной территории, внутри которой праздновался Сабантуй.
Скифо-башкирские параллели прослеживаются и в погребальной обрядности, где сохраняются наиболее архаичные элементы психоментального комплекса этноса, сакральный смысл которых забыт его современными представителями. В качестве примера можно назвать сооружение на некоторых башкирских кладбищах могил с деревянными срубами из нескольких венцов. Вдоль сруба посередине кладут бревно, которое, по мнению З.Г.Аминева, имитирует тело покойника. Первоначально сруб сооружали для сжигания тела усопшего вместе со срубом. Для подобной конструкции в башкирском языке имеется слово «эрҙэнэ», которое, согласно точке зрения З.Г.Аминева, восходит к санскритскому «ардана» и означало в прошлом «сложенную кучу дров, поленницу, где сжигают людей». Заимствование этого башкирского слова происходило через посредников. Промежуточным звеном между носителями санскритского языка и древними башкирами являлись восточноиранские племена Памира. В материалах башкирского фольклора часто встречается мотив сооружения «эрҙэнэ», на котором сжигали одного из героев конкретного памятника устного народного творчества [2, с.20-21]. Подобный обряд трупосожжения зафиксирован археологами у сарматов Южного Урала (прохоровская археологическая культура), у которых он был связан с культом огня и солнца [15]. Поджигание погребальных камер входило в ритуальную практику североиранских племен и зафиксировано во многих скифских курганах [12, с.115]. Отголоски такой ритуальной практики нашли отражение в некоторых сюжетах осетинского мифологического памятника – нартах [7, с.22, 50].
Однако в нартовском эпосе и других фольклорных произведениях осетин (которые считаются прямыми потомками скифов) не упоминаются такие божества скифского пантеона как небесный бог – Папай и богиня земли-воды Апи [6, с.201]. Апи, как известно, почиталась как прародительница скифов, а брачный союз обоих супругов олицетворял собой животворящий союз неба (мужского начала) с землей и водой (женского начала). Имена названных божеств сохранились в башкирском языке, но в несколько измененной форме: Папай / Бабай и Апи / Эби. Замена глухого «п» на звонкое «б» – характерная черта языка башкир. «Бабай» с современного башкирского языка переводится как «дед», «старик». Но смысловая нагрузка этого слова более широкая, означающая уважаемого человека, главу рода и связана она, на наш взгляд, с древним культом предков. Слово «Эби», которое переводится как «старуха», также сохранило среди башкир некоторый сакральный подтекст. Например, императрицу Екатерину II башкиры уважительно называли «Эби-батша» / «царица». Отголоском наличия у предков башкир представлений о Папай и Апи можно считать сохранившийся в башкирском фольклоре зачин, в котором говорится: «Борон-борон заманда, йәшәгән ти бер әбей менән бабай» / «В давние-предавние времена жили-были, говорят, некие Аби и Бабай».
Один из хребтов памирской горной гряды, окаймляющей Ферганскую долину, имеет название «Бобой Об». По мнению отечественного исследователя С.Р.Баратова, гора сохранила древнейшее название, которое он этимологизирует с имен божеств скифского пантеона: «Boboj» из «Papaj» и «Ob» из «Api». На вершине горы располагается древний культовый комплекс, а у ее подножия – могильник VIII-III вв. до н.э. По мнению ряда ученых этот культовый комплекс и могильник принадлежали амиргийским сакам (саки хаомаварга древнеперсидских источников) [5, с.148]. Этимологизация названия хребта по имени скифских божеств, на наш взгляд, вполне правомерна, если учесть ряд схождений между религиозно-мифологическими представлениями скифов Причерноморья и саков Средней Азии, на которые обратил внимание Д.С.Раевский [10]. В пользу вышеизложенной точки зрения С.Р.Баратова говорит и языковой материал. Согласно утверждению известного ираниста В.И.Абаева, сакский язык принадлежал к одной группе со скифо-сарматскими наречиями, но отделился от основного скифского массива очень рано, не позднее V в. до н.э. [1, с.12].
Об участии раннесарматских племен (прохоровская археологическая культура) в раннем культурогенезе башкир свидетельствуют антропологические данные. По мнению антрополога Р.М. Юсупова, среди башкир памиро-ферганский антропологический тип имеет довольно мощный пласт [17, с.42-43]. В свою очередь этот антропологический тип имел широкое распространение в Южном Приуралье именно в сарматское время [9, с.33]. Большинство антропологов считает памиро-ферганский тип преобладающим для племен прохоровской археологической культуры [13, с.104]. Вышеизложенное позволяет нам предположить, что одним из трех этнокультурных компонентов, вошедшим в состав военно-политического союза сарматов, были припамирские амиргийские саки, пришедшие на Южный Урал с юго-востока и привнесшие свой антропологический тип. Данная гипотетическая конструкция подтверждает наш прежний вывод о том, что та часть эпоса «Урал батыр», где повествуется о стране царя Катила, была сложена в среде амиргийских саков [19, с.438, 439].
Таким образом, использование метода культурологической реконструкции позволяет нам утверждать, что скифо-сакский компонент являлся одним из ранних и базовых в культурогенезе башкир.
Источники и литература
1. Абаев В.И. О некоторых лингвистических аспектах скифо-сарматской проблемы // Проблемы скифской археологии. М., 1971. С.10-13.
2. Аминев З.Г. Башкирское слово «эрзэнэ» и его связь с индоиранским миром // Вестник Института гуманитарных исследований Республики Башкортостан. Уфа, 2013. № 14. С.19-22.
3. Аминев З.Г. Эпос «Урал батыр» и мифология башкир. Уфа, 2013.
4. Аминев З.Г. Эпос «Урал батыр» и скифская генеологическая легенда // Актуальные проблемы эпосоведения / Материалы научной конференции. Вып. I. Уфа, 2003. С.173-176.
5. Баратов С.Р. К вопросу реконструкции космогонических и религиозных представлений саков Ферганы // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху / Материалы международной научной конференции. СПб., 1996. С.145-148.
6. Геродот. История в девяти книгах / Пер. и примеч. Г.А.Стратановского. Л., 1972.
7. Дюмезиль Ж. Скифы и нарты / Пер. с фр. М., 1990.
8. Зимани И. Венгры в Волжско-Камском бассейне // Finno-Ugrica. 2001. № 1. С.5-41.
9. Мурзин В.Ю. Происхождение скифов: основные этапы формирования скифского этноса. Киев, 1990.
10. Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. М., 1977.
11. Ревуненкова Е.В., Решетов А.М. Сергей Михайлович Широкогоров // Этнографическое обозрение. 2003. № 3. С.100-119.
12. Смирнова Г.И. Новое в изучении археологических памятников северо-западной Скифии // Культура Востока: древность и раннее средневековье. Л., 1978. С.115-130.
13. Сулимирский Т. Сарматы. М., 2007.
14. Таиров А.Д., Гуцалов С.Ю. Урало-Аральская культурно-историческая область // Этнические взаимодействия на Южном Урале: материалы III региональной научно-практической конференции. Челябинск, 2006. С.11-17.
15. Таиров А.Д., Таирова А.А. Ранний железный век на территории Южного Урала // Аркаим: по страницам древней истории Южного Урала. Челябинск, 2004. С.201-222.
16. Широкогоров С.М. Этнос. Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Изд. 2-е. М., 2011.
17. Юсупов Р.М. Материалы по краинологии башкир. Уфа, 1989.
18. Ямаева Л.А. К вопросу об этногенезе башкир: культурологический подход // Этногенез. История. Культура: I Юсуповские чтения: материалы Международной научной конференции. Уфа, 2001. С.354-358.
19. Ямаева Л.А. О стране царя Катила из эпоса «Урал батыр» // Актуальные проблемы истории, этнологии, археологии и культуры Башкортостана: материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Уфа, 2016. С.435-442.
20. Ямаева Л.А. Реконструкция начального этапа этногенеза башкир на основе архаического эпоса «Урал батыр» // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов. № 3. Элиста, 2015. С.302-317.