Источник: Л.А.Ямаева. Переднеазиатский след в этногенезе башкир // Люди, культуры, пространство: социокультурная динамика мира Евразии: материалы Всероссийской научно-практической конференции (с международным участием). Уфа, 15-16 ноября 2016 г. Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. 396 с. С.190-197.
Примечание: Печатается с разрешения автора статьи на историко-краеведческом портале Ургаза.ру.
К настоящему времени вопрос об использовании фольклора в качестве исторического источника для изучения этногенеза башкир не является дискуссионным. Используя метод исторического анализа фольклорных текстов, известный советский этнолог Р.Г. Кузеев исследовал сотни башкирских преданий, легенд, родословных (шежере). Фольклорные источники были использованы им для выдвижения собственной гипотезы происхождения башкирского народа, для выяснения времени и путей переселения тех или иных компонентов, вошедших в его состав, выяснения их родоплеменного состава и родоплеменной структуры [1].
Используя генеалогические легенды и исторические предания одной из этнических групп в составе южных башкир – усерган, Р.Г. Кузеев сделал ряд выводов. Ученый обратил внимание, что генеалогическая легенда родоплеменных вождей усерган начинается с Муйтен-бия, что, по его мнению, весьма интересно с точки зрения этнокультурных связей башкир-усерган с племенем мюйтен, наиболее древним этническим пластом в составе каракалпакского народа. На древние этногенетические связи двух названных племен указывают сходство тамг, некоторых названий родов и родовых подразделений и др. В конце I тысячелетия н.э., согласно точке зрения Р.Г. Кузеева, часть мюйтенов в составе печенежских племен могла переселиться в Восточную Европу, где они позднее приняли новое племенное название, согласно шежере, по имени сына Муйтена-бия – Усергана [2, с.85, 200].
В свою очередь, одна из известных специалистов по этнической истории каракалпакского народа Л.С. Толстова указывает на каракалпако-башкирские фольклорные соответствия, которые относит к средневековому этапу этногенеза каракалпаков. Исследовательница отмечает, что один из наиболее старинных жанров каракалпакского фольклора – исторические поэмы (толгау) – находит ближайшие аналогии в древнейшем эпическом жанре башкир – кубаирах. По мнению Л.С. Толстовой, в исторических преданиях каракалпаков нашел отражение тот период их этнической истории, когда они из Приаралья в составе печенежских племен вынуждены были откочевать на берега Едиля (Волги) и Жайыка (Яика, Урала) [3, с.157-159].
Вместе с тем, этногенетические предания содержат сведения о событиях, отстоящих от современности на сравнительно небольшом хронологическом расстоянии. В силу этого обстоятельства они не фиксируются другими внешними источниками этногенетических преданий (язык, антропология), так как за этот короткий для истории отрезок времени не успевают измениться соответствующие этнические характеристики [4, с.31].
Антропологические признаки родственных башкирам-усерганам зеравшанских узбеков-митанов и каракалпаков-мюйтенов изучены в науке достаточно хорошо. Их антропологи относят к переднеазиатскому, ассироидному типу, одной из характерных особенностей которого является обильный рост третичного волосяного покрова. Принадлежность предков мюйтенов к переднеазиатскому антропологическому типу, отмечает Л.С. Толстова, нашла отражение в легендах об их происхождении от библейского Йиса (Исава), все тело которого было покрыто волосами, а также в народной этимологии названия мюйтен, как «мой тан» (тадж. мӯй тан, перс. муй тäн) – «волосатое тело», «тело, покрытое волосами» [5, с.74].
В этой связи необходимо отметить, что по данным современных генетических исследований, среди всех этнических групп в составе башкир только у усерган (Зианчуринский район Республики Башкортостан) фиксируется одна из «переднеазиатских» гаплогрупп J2a-M172 (более 30 %). Причем, оказавшись на Южном Урале, носители этой гаплогруппы ассимилировали носителей местной гаплогруппы N1c-M178. Один из уфимских исследователей генофонда башкир Ю.М. Юсупов * делает вывод, что в целом присутствие «переднеазиатской» ветви в генофонде башкир-усерган отражается довольно хорошо [6].
На переднеазиатский след в этногенезе башкир-усерган указывает и имя сына их родоначальника – Усерган. На наш взгляд, это несколько видоизмененный вариант имени Саргон. Так звали основателя царства Аккада Шаррумнена (2316-2261 гг. до н.э.). В истории он известен как Саргон Древний. Хотя от Саргона дошли подлинные надписи, он известен больше по шумерским и аккадским поэмам, которые рассказывают о его жизни и царствовании. В этих поэмах его или превозносят как любимца богини Иштар, или осуждают за гордыню и пренебрежение к воле богов. Как считают специалисты, этническое происхождение Саргона Древнего восходит к восточным семитам [7, с.233, 234, 488]. В этой связи исследовательский интерес вызывает факт, зафиксированный Л.С. Толстой у каракалпакских мюйтенов. Во главе их мифологической генеалогии, пишет она, стоит Сам (Сим библейский), тогда как каракалпаки, как и большинство других тюркоязычных народов, выводятся от Япуса (Яфет библейский) [5, с.175].
Интересно отметить, что только в диалекте усерган и других этнических групп башкир, этногенез которых восходит к племенам печенежского круга, имеется слово «нәнәй», которое переводится на русский язык как «бабушка». В ряде кавказских и индоевропейских (в том числе иранских) языках слова с корнем «na(i)n» также означают «бабушка», реже «мать» [8, с.155]. Этимология этих слов восходит, вероятно, к имени шумерской богини Иннин / Инаны, которую в историческую пору Шумера почитали как богиню утренней звезды, плодородия и распри. В Уруке, в одном из девяти номов (областей) Шумера, которым она покровительствовала и где были воздвигнуты храмы в ее честь, она олицетворяла планету Венеру. Интересно отметить, что правителем I династии царей Урука и военным вождем этого нома (лугалем) был легендарный Гильгамеш [7, с.110, 145, 166, 169, 308]. В свою очередь, мифической прародительницей мюйтенов считается Ак-Шолпан (Белая Венера), имя которой в результате контаминации превратилось в их уран (боевой клич) [3, с.145; 5, с.177]. Наша точка зрения о связях мюйтенов с Шумером согласуется с выводом, сделанным Л.С. Толстовой. Она отмечает, что пережитки древнейших верований у мюйтенов восходят к религиозным верованиям народов Переднего Востока (или имеющим с ними общие корни) [3, с.150].
Культ Инаны, как богини плодородия, отправлялся на различных территориях, входивших в свое время в состав иранской державы Селевкидов, Парфянского царства, Кушанской империи [9, с.12-14]. Проникновение культа этой богини на территорию Средней Азии, вероятно, проходило тем же путем, которым туда пришли мюйтены. Как считает Л.С. Толстова, основным (и хронологически значительно более ранним) путем переселений этнических предков мюйтенов с их переднеазиатской прародины является южный путь, который шел от берегов озера Урмия ** (древнее название Ма(н)тиана) через Иран, южную Туркмению или северный Афганистан («Балх-Бадахшан») и далее – вниз по Амударье (или по Сырдарье) в Южное Приаралье. Другая ветвь этой миграции – на Заравшан. Время этих переселений – предположительно вторая четверть I тыс. до н.э. [5, с.175, 177]. А в средние века, как отмечалось выше, часть мюйтен ушла на Южный Урал, где они известны как усергане. Сохранившееся у башкир-усерган слово «нәнәй» свидетельствует в пользу этой гипотезы.
Прародиной мюйтенов в науке считается обширная территория в районе озера Урмия (от верховьев Аракса и кончая верхним течением Тигра). На этой территории еще со времен Геродота (V в. до н.э.) были известны майтиены (матиены) как реальная этническая группа [10, с.66-67]. Ряд исследователей связывает их этноним с названием широко известного государства бронзового века Митанни, соседствующего в свое время с Хеттским государством и Ассирией. Пик могущества Митанни пришелся на XV в. до н.э., окончательно оно было уничтожено ассирийцами в 1260 г. до н.э.
На переднеазиатский след в башкирском этногенезе указывает архаический эпос «Урал батыр», который, по мнению многих современных фольклористов, имеет множество совпадений, соответствий с шумеро-аккадским эпосом о Гильгамеше («О все видавшем»). Согласно точке зрения известного российского исследователя месопотамского сказания В.В. Емельянова, необходимо отдельно изучать его в шумерской и в ассиро-вавилонской традициях. В шумерских текстах героя легендарного эпоса звали Бильгамес, а название города, которым он правил по-шумерски звучало Унуг. В аккадском языке, который ученые относят к семитским, героя зовут Гильгамеш, а город – Урук. Говоря о датировке составления эпоса В.В. Емельянов отмечает, что аккадский его вариант начал создаваться в городе Уруке в XX-XIX вв. до н.э., а его окончательный вариант был составлен в VII в. до н.э. в Ниневии. Очень важным для нашего исследования является положение ученого о том, что история Гильгамеша была письменным литературным произведением, возникшем в среде грамотных людей и предназначенным для чтения и заучивания в школе. Найдены таблички с текстом эпоса на хеттском, хурритском и эламском языках, что свидетельствует о его популярности в Малой Азии и на юго-западе Иранского нагорья. Народы Ближнего Востока, учившиеся клинописи в писцовых школах, должны были хорошо знать если не содержание, то хотя бы фабулу эпоса. Не вызывает сомнений, отмечает В.В. Емельянов, что существовала традиция устной передачи сюжетов эпоса о Гильгамеше, дошедшая до греков классического полиса и до евреев Римской империи. Они переосмысливали отдельные сюжеты известного текста, вводя имена его героев в новые религиозные и исторические ситуации [11, с.9, 13, 115-117, 209].
Доминирующей версией рождения Бильгамеса в мифологии считается его происхождение от священного брака унугского эна (правителя) и богини плодородия Нинсун. Новый этап в развитии культа Бильгамеса наступил в эпоху III династии Ура ***, когда он был встроен в иерархию верховных богов, управляющих миром [11, с.31, 35]. Область Ура интересна для нас тем, что первые цари его III династии (царство Шумера и Аккада) носили имена Ур-Намму (ок. 2112-2094 гг. до н.э.) и Шульги [р] (2093-2046 гг. до н.э.) [7, с.488]. Созвучие этих имен с именами главных героев башкирского эпоса «Урал батыр» не вызывает сомнений. Еще одну аналогию мы находим в имени персонажа башкирского кубаира Заркум с семитским именем-прозвищем наместника Царства Шумера и Аккада (III династии Ура) Зарикумом. Он был наместником (энси) царя в г.Ашшуре. Известен Зарикум тем, что оставил древнейшую дошедшую до нас из Ашшура надпись, посвященную урскому царю Бур-Сина I (Амар-Зуэна, 2045-2037 гг. до н.э.) [12, с.23, 26].
При сравнении двух эпосов видны явные параллели в сюжетных мотивах и образах персонажей. Так Урал батыр, как и Гильгамеш (Бильгамес) – полубог, сверхчеловек, покровитель воинов. В аккадской версии эпоса о Гильгамеше имеется сюжет борьбы героя с быком [11, с.38], который сравним с похожим сюжетом башкирского кубаира [13, с.58-59]. Одним из персонажей шумерского эпоса является Утнапиштим – человек, некогда спасенный богами от потопа, ставший бессмертным. Боги спасли и сделали бессмертной и его жену [11, с.134, 136]. Эти персонажи напоминают спасшихся от потопа родителей Урала и Шульгана (Янбирде и Янбика). «Смерть была им неизвестна» – говорится в башкирском эпосе [13, с.35, 36].
Общим для башкирского кубаира и шумеро-аккадского эпоса о Гильгамеше является мотив, связанный с общечеловеческой проблемой поисков «живой воды», уничтожения смерти. Но различаются подходы главных героев двух эпосов к решению этой проблемы. Гильгамеш ищет бессмертия только для себя; Урал батыр совершает свои подвиги, движимый желанием помочь всем людям на земле. Главный мотив эпоса «Урал батыр», считает известный советский фольклорист А.А. Петросян, – «человек сильнее всех сущих». А шумерский эпос опирается на другую идею: «все от воли богов» [14, с.33, 34].
Как мы отмечали ранее в ряде публикаций, сказание о Гильгамеше отражает принципы «доосевой» морали, свойственные людям эпохи бронзы. А в эпосе «Урал батыр» нашли отражение моральные принципы «осевого» времени, когда появилась идея подвига во имя других, «чужих» людей, идея самопожертвования [См.: 15; 16].
Пока Гильгамеш был героем только месопотамской традиции, о нем писали как о смертном человеке, пожелавшем невозможного – вечной жизни. Во всех последующих древних и средневековых традициях – еврейской, греческой, сирийской, арабской – его стали изображать как сверхчеловека (титана, исполина) [11, с.314]. Сравнительный анализ текстов кубаира «Урал батыр» и сказания о Гильгамеше позволяет нам предположить, что отдельные элементы шумеро-аккадского эпоса нашли отражение и в башкирской традиции.
Возможным транзитным пунктом проникновения переднеазиатской традиции на Южный Урал была древняя Маргиана (страна Маргуш), существовавшая на территории юга современного Туркменистана в конце III-II тыс. до н.э. Царство Маргуш, по мнению ряда исследователей, было основано переселенцами из Месопотамии. Образованную ближневосточной популяцией страну ученые определяют как вторичную цивилизацию [17, с.86, 90]. На наш взгляд, в эпосе «Урал батыр» под страной царя Катила зашифрована именно древняя Маргиана [См.: 18, с.86,87].
Башкиры как народ складывался в течение многих столетий, он впитал в себя (в различных пропорциях) самые разнообразные компоненты: от едва прослеживаемых элементов, тяготеющих к странам Передней Азии в древности, через уже значительно более ощутимые слои древнего и раннесредневекового восточноиранского мира, к средневековым тюркоязычным кочевникам и полукочевникам – печенегам, огузам, кыпчакам. Все эти разновременные составные слагаемые оставили свои следы в культуре башкир, изучение которых помогает заполнять «белые пятна», еще остающиеся в сложных проблемах происхождения, этнической истории и этнокультурных связей башкирского народа. Одним из важных источников такого рода исследований является исторический фольклор.
Литература:
* Автор выражает благодарность Ю.М. Юсупову за предоставленные неопубликованные данные его полевых исследований
** Территория современного Ирана (иранский Азербайджан).
*** Область (ном) Ур в дельте Евфрата.
1. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа: Этнический состав, история расселения. М.: Наука, 1974. 572 с.
2. Башкирские шежере / Составление, перевод текстов, введение и комментарии Р.Г. Кузеева. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1960. 304 с.
3. Толстова Л.С. Исторический фольклор каракалпаков как источник для изучения этногенеза и этнокультурных связей этого народа // Этническая история и фольклор. М., 1977. С.141-164.
4. Алексеев В.П. Этногенетические предания, лингвистические данные, антропологический материал // Этническая история и фольклор. М., 1977. С.9-32.
5. Толстова Л.С. Исторические предания южного Приаралья. К истории ранних этнокультурных связей народов Арало-Каспийского региона. М.: Наука, 1984. 247 с.
6. Материалы полевых экспедиций в РБ «Genografic project» Медико-генетического научного центра и Академии наук Республики Башкортостан (под рук. Е.В. Балановской, координатор Ю.М. Юсупов).
7. История древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч.1. Месопотамия. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. 534 с.
8. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т.II. L-R. Ленинград: Наука, 1973. 448 с.
9. Коровчинский И.Н. Культы эллинистической Бактрии (на материалах «храма с уступчатыми нишами» в Ай-Ханум и храма Окса в Тахти-Сангите). Автореферат дисс. … канд. истор. наук. М., 2007. 22 с.
10. Алиев И.Г. Племена и племенные группы в Атропатене // Вестник древней истории. 1987. №3. С.62-82.
11. Емельянов В.В. Гильгамеш: Биография легенды. М.: Молодая гвардия, 2015. 358 с.
12. История древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч.2. Передняя Азия. Египет. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. 623 с.
13. Башкирское народное творчество. Т.I. Эпос. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1987. 544 с.
14. Петросян А.А. История народа и его эпос. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1982. 216 с.
15. Ямаева Л.А. О времени создания эпоса «Урал батыр» // Урал и просторы Евразии сквозь века и тысячелетия. Уфа, 2013. С.125-131.
16. Ямаева Л.А. Эпос кушанской эпохи // Вестник ВЭГУ. Уфа, 2015. №1 (75). С.186-196.
17. Кожин П.М. Цивилизация, утонувшая в песках великой пустыни // У истоков цивилизации: сб. статей к 75-летию В.И. Сарианиди. М., 2004. С.83-91.
18. Ямаева Л.А. Башкирский кубаир «Урал батыр» как этногенетический источник // Проблемы востоковедения. 2012. №2 (56). С.84-89.