Источник: И.И.Бахшиев. К вопросу о датировке и определении аналогий захоронений Исянгильдинского кургана // Научные труды студентов Сибайского института Башкирского государственного университета: Сборник статей. – Сибай: издание СиБГУ, 2003. – С.8-12.
Примечание: Публикуется с разрешения автора статьи на историко-краеведческом портале Ургаза.ру.
Летом 2002 г. археологическая экспедиция, организованная на базе исторического отделения Сибайского института БГУ, под руководством уфимских археологов А.Н.Султановой и Ф.А.Сунгатова, произвела раскопки небольшого кургана в Хайбуллинском районе РБ. Являясь непосредственными участниками раскопок, мы подготовили статью о некоторых своих размышлениях по поводу данного памятника. Цель нашей публикации:
1) опираясь на имеющуюся литературу и на полевые материалы, определить датировку захоронений, обнаруженных в данном кургане;
2) методом сравнения материалов из различной литературы и материалов полевого отчета попытаться выявить наиболее известные на сегодня аналогии этого памятника на близлежащих территориях.
Курган располагался посреди поля к востоку от д.Исянгильдино. Насыпь в плане не являлась круглой, а имела вытянутую форму. Вытянутость, образованная на северо-востоке и юго-западе памятника, по-видимому, следует объяснить выбросом камней и земли, произведенного во время раскопки кургана древними грабителями.
Весьма интересным является тот факт, что под насыпью оказалось целых 7 захоронений (!). К сожалению, как показали раскопки, у кургана было разграблено центральное захоронение (из-за которого, собственно, он и был воздвигнут). Под каменной насыпью была найдена современная металлическая проволока и весенняя трава. Вероятнее всего, курган попытались вспахать сельхозтехникой.
В определении датировки мы попытались отталкиваться от различных точек зрения и учитывать различные факты.
Вначале хочется отметить, что в целом мы согласны с мнениями К.Ф.Смирнова, Н.А.Мажитова, Н.С.Савельева и др. о том, что номады нашего региона в этническом отношении относились к сако-дахо-массагетам. Но в то же время при определении датировки будем исходить из общепринятой археологической периодизации, известной в научной литературе по отношению к номадам раннежелезного века нашего региона.
Исянгильдинский курган не относится к числу больших. Под насыпью находилась каменная постройка, в свою очередь, под ней был помещен сруб. Наибольшее сходство в погребальном обряде прослеживается синхронными памятниками орско-уральского междуречья. Наиболее ранние схожие черты, присущие погребальному обряду, обнаруживаются в могильниках низовий Сырдарьи и Юго-Западного Приаралья конца VIII-VI вв. до н.э. (С.Ю.Гуцалов).
Наиболее ранними захоронениями являются костяки №1, 2, 3. Они располагались почти на одном уровне и, судя по всему, являются единовременными. Погребение №3 было впускным.
В V-IV вв. до н.э. в орско-уральских степях (по данным С.Ю.Гуцалова) возросло число впускных погребений – 1 с 19% до 62%. Судя по расположению костяков, данный курган также следует понимать как одно из родовых кладбищ, где родственников хоронили вокруг центральной могилы, считая погребенного в ней своим первопредком.
В погребениях наблюдается неоднотипная ориентировка головы костяков, однако заметно, что преобладает южная. Так, в верхних захоронениях только один костяк ориентирован на запад (№1), а три – на юг (№2, 4) и один на юго-запад (№3). Согласно исследованиям А.Х.Пшеничнюка. преобладание южной ориентировки является одним из определителей прохоровской культуры. Приведенные им данные из 202 погребений выявляют 84%-й состав погребений с южной, юго-западной и юго-восточной ориентировкой. В.А.Иванов же предполагает, что данная ориентировка могла означать принадлежность к военно-жреческому сословию.
Основным датирующим определителем верхних погребений является обнаруженный у костяка №1 длинный железный меч. По всем основным морфологическим характеристикам данный меч подходит под типологию, разработанную М.Г.Мошковой, определяется V отделом и относится к IV в. до н.э. Наиболее полно вооружение номадов Южного Урала изучено в трудах В.Н.Васильева.
Подтверждают данную датировку и аналогичные, синхронные находки мечей в Лекандийских курганах №3 и №4, случайная находка в Оренбургской области меча, отнесенного М.Г.Мошковой к этому периоду, меч, найденный в могильнике Русская Тростянка (к.7), а также меч, найденный в могильнике Усть Кара-Болка, отнесенный к гороховской культуре. Такую же аналогию проводили В.Ф.Генинг, Г.И.Матвеева и В.А.Могильников. По датировке же В.Ю.Зуева они отнесены к так называемой «филипповской культуре». Хотя он же появление уже типично прохоровских мечей относит к II в. до н.э. Нашу датировку подтверждает также отсутствие меловой засыпки в верхних погребениях и присутствие их в нижней. По мнению некоторых ученых, засыпка, а также мечи совершенно иного типа появляются в конце IV в. до н.э.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, меч, найденный в Исянгильдинском памятнике, следует датировать IV в. до н.э. А к концу же IV в. до н.э. появляется совершенно иной стиль мечей – классическая, самая многочисленная группа прохоровских мечей с серповидным, очень редко прямым навершием и перекрестием.
Датировку меча IV в. до н.э. подкрепляет и найденный у изголовья костяка №2 глиняный кувшин, ближайшей аналогией которого, по нашему мнению, является кувшин, раскопанный в могильнике Новый Кумак (к.12. погреб.1), датированный М.Г.Мошковой также IV в. до н.э.
В насыпи были обнаружены беспорядочно расположенные фрагменты скелетов человека (часть таза, тазобедренная кость, берцовая кость). Предполагаем, что они являются недостающими фрагментами скелетов из верхнего погребения.
Немалый, интерес представляет найденный в насыпи обломок сосуда с отверстиями. Сосуд с отверстиями наибольшее сходство имеет с курильницей из могильника Ак-Жар (к.29). По М.Г.Мошковой, сосуды такого типа появляются уже в раннепрохоровких погребениях Приуралья IV в. до н.э. и существуют вплоть до III-II вв. до н.э., главным образом, в Приуралье. Нахождение данного сосуда-курильницы в кургане Исянгильдино следует объяснить, скорее всего, культурными взаимодействиями населения Южного Урала и Приуралья.
Итак, исходя из всего вышеперечисленного, верхние захоронения №1, 2, 3, 4 можно отнести к IV в. до н.э. Также можно говорить о культурном взаимодействии с соседними регионами – это в, первую очередь, Приуралье и Средняя Азия.
В каменной постройке были обнаружены железный меч, бронзовые зеркала, котел и бляшка. Бронзовые зеркала располагались по углам сруба. Столь их интересное расположение свидельствует об определенных религиозных представлениях номадов нашего региона. Зеркала были плоские, с длинными ручками, циркулярным орнаментом, одно зеркало было с умбоном. Такой вид зеркал М.Г.Мошкова, А.С.Скрипкин, С.Ю.Гуцалов, В.Ю.Зуев относят к VI-IV вв. до н.э. Данный тип зеркал был широко распространен как в Поволжье, так и в Приуралье. Уже к IV в. до н.э. стилизация бронзовых зеркал кардинально меняется – появляются зеркала с валиком по краю. Меч, найденный рядом с зеркалами, также можно отнести к этому периоду, он хотя и не был столь длинным, как первый, но длина его составляла 65 см, что есть среднестатистическая длина мечей на данный период. Схожие по этой стилистике мечи В.Ю.Зуев относит к блюменфельдской (савроматской) культуре. Но данный меч имеет ряд особенностей. Наряду с навершием, характерным для мечей савроматского периода, в нем присутствует ромбовидное перекрестие, присутствующее в мечах более позднего периода. Ближайшие аналогии такому типу меча в литературе нами не обнаружены. Встретилась лишь зарисовка меча без указаний погребения в монографии А.Д.Таирова и др. «Древняя история Южного Зауралья».
Бронзовые котлы играли ведущую роль в религиозном мировоззрении кочевников Южно-Уральского региона и не только его. Исследователи связывают представления о котле как определенное проявление культа огня. Некоторые из них на примере котлов Минусинской долины, предполагают, что они являлись символом «очищающего огня». Проявление культа огня у кочевников евразийских степей, а также истоки этого культа остаются дискуссионной проблемой в современной исторической науке. Меняются традиционные подходы к этой проблеме, высказываются совершенно новые идеи.
В определении датировки котла мы прибегнули к методу нахождения аналогий с другими культурами. По нашему мнению, наиболее близким исянгильдинскому котлу по основным морфологическим признакам является котел, найденный в Минусинском крае. В свою очередь, татарские котлы датируются на основании аналогий предскифского и скифского времени, из Северного Причерноморья и Северного Кавказа. Но, скорее всего, котел в кургане Исянгильдино имеет большую схожесть с более поздними котлами, когда кольцевидная ручка сменяется подковообразной. Котлы с подковообразной ручкой исследователями датируются V в. до н.э. Схожие по стилю и времени котлы встречаются в гороховской культуре (курган Ключевская).
Таким образом, архелогический материал, выявленный в каменной постройке, датируется нами VI-V вв. до н.э. Схожие с исянгильдинскими археологические находки указанного периода имеют большой ареал распространения от Северного Кавказа и Северного Причерноморья до западных Саян.
Нижние захоронения (№5, 6) являются более поздними впускными могилами. При их захоронении был расчленен верхний костяк (№4) – это может говорить о том, что в более поздний период данный курган перестал носить функцию родового кладбища или о том, что на данную территорию пришло новое население. Нижнее костяки (№5, 6) относятся к типичным прохоровцам, на это указывают южная ориентировка костяков, устройство подбойных могил, обильная посыпка дна могилы мелом.
Рядом с костяками обнаружены два акинака с серповидным навершием и прямым перекрестием. Акинаки с такими морфологическими данными, М.Г.Мошковой отнесены к ΙΙΙ-II вв. до н.э.
У костяка №5 были обнаружены железные и бронзовые наконечники стрел, причем, количество железных наконечников преобладает над бронзовыми. По мнению М.Г.Мошковой, А.С.Скрипкина, С.Ю.Гуцалова и других, развитие бронзовых наконечников стрел в прохоровской культуре идет по нисходящей линии, и во II в. до н.э. они практически вытесняются железными наконечниками.
Найденные поясные, бронзовые пряжки находят полные аналогии в Политотдельском могильнике (к.4, п.20; к. 19, п.26) и Ленинском могильнике (к.4, п.5). М.Г.Мошкова датирует эти пряжки ΙΙΙ-II вв. до н.э. Следует сказать, что данный вид пряжек бытовал и в позднейший сусловский период.
Таким образом, нижние погребения (№5, 6) считаем возможным датировать ΙΙΙ-ΙΙ вв. до н.э. Исходя из того, что железные наконечники стрел преобладают над бронзовыми, а также принимая во внимание факт присутствия поясных пряжек в сусловский (среднесарматский) период, мы склонны отдать предпочтение ко II в. до н.э.
Итак, подводя итоги, можно сказать, что Исянгильдинский курган был возведен и существовал в период с VI по II вв. до н.э., представляя синтез раннепрохоровской, прохоровской и отчасти сусловской культур. Археологический материал данного памятника свидетельствует о взаимоотношении номадов степи Зауралья с различными культурами, в первую очередь, с населением Средней Азии и Приуралья.