Источник: Н.С.Савельев. Ирендыкско-Крыктинская группа кочевников Южного Урала: критерии выделения и поисковые признаки памятников // Этнические взаимодействия на Южном Урале: Материалы III региональной (с международным участием) научно-практическая конференция / отв. ред. А.Д.Таиров. – Челябинск: ЧелГУ, 2006. – С.176-179.
Примечание: Публикуется с разрешения автора статьи на историко-краеведческий портал Ургаза.ру.
Первые исследования погребальных памятников ранних кочевников горно-степной зоны восточного склона Южного Урала (горный массив Ирендык-Крыкты) относятся еще к 1965 г., когда Н.А.Мажитовым были раскопаны курганы около сел Давлетшино и Исянбетово (Мажитов Н.А., 1966. С.94-98; 1973. С.61-64). К 1970-м гг. относятся раскопки А.X.Пшеничнюком курганов около поселка Целинный и села Сагитово (Пшеничнюк А.X. 1983. С.33-35, 62-63, Табл. XXV-XXVI; XLVI, 1-6), в 1980 – середине 1990-х гг. исследовались Тепяновский (В.Н.Васильев), Ивановский-5 (Ф.А.Сунгатов), Гадельшинские и Давлетовский курганы (А.Ф.Яминов). В последнее десятилетие целенаправленные исследования проводились Н.С.Савельевым (Манхар-2-3, Юмаш-тау-4-5, Майлыбай-2, Кушалыкуак-1, Семеновский-6, Ишкулово-5), также отдельные памятники раскапывались В.Н.Васильевым (Усть-Дергамышский курган), В.К.Федоровым (Чебаркульский курган) и Ф.А.Сунгатовым (Валитовский курганный могильник). Всего к настоящему времени исследовано около 30 подобных курганов (Савельев Н.С, 2000а-б; 2006; САПРБ. 2004. №25, 29, 31, 57, 167-168; Акманова И.Р., 2005; Исмагил Р. и др., 2006).
Видимая «скромность» источниковой базы по раннекочевническим курганам Ирендыка и Крыкты связана, во-первых, с крайней недостаточностью археологических работ в горно-степной зоне восточного склона Южного Урала в целом и, во-вторых, с явным предпочтением даже «профильных» специалистов к исследованию многочисленных «савромато-сарматских» земляных курганов. При этом углубленное обследование горно-степной зоны, начатое в середине 1990-х гг., показало очень плотную освоенность этой территории во все эпохи, значительная же часть выявленных курганов относится ко времени ранних кочевников (Савельев Н.С., 2000а. С.36-37; Акбулатов И.М. и др., 2004. С.296-301; Котов В.Г., Савельев Н.С. 2006). Судя по закономерностям расположения, планиграфии и некоторым архитектурным особенностям, что также подтверждается исследованиями некоторых из них, данные курганы должны быть объединены в особую «ирендыкско-крыктинскую» группу кочевников Южного Урала середины I тыс. до н.э. (ср.: Савельев Н.С., 2003а-б; 2006).
Проведенные в последние годы исследования позволили говорить о значительных культурных отличиях данных памятников от синхронных и расположенных в непосредственной близости «савромато-сарматских» курганов (Савельев Н.С., 2000а-б, 2003а-б, 2006). Суммируя все имеющиеся данные, к основным признакам памятников «ирендыкско-крыктинской» группы относятся (см. также: Савельев Н.С., 2000а. С.36-37):
1. Топография:
– вершины каменистых сопок, горных мысов и гор (высота от подножья от 20 до 150 м и более);
– наибольшая концентрация – по крайним возвышенностям горно-степной зоны, над речными и межгорными долинами, единичные курганы встречаются непосредственно на вершинах хребта Ирендык;
– в относительно закрытых урочищах и самых дальних частях долин известны случая расположения курганов на ровных участках или низких террасах над водотоками;
– за пределы предгорий, в степь данные курганы выходят только вдоль рек, берущих начало в горах; расположение их здесь однотипно – на вершинах сопок и мысов, ограничивающих долину реки, в непосредственной близости от воды.
2. Состав могильников:
– ярко выраженная тенденция к одиночному расположению курганов, хотя расстояние между соседними курганами может быть и невелико (70-100 м);
– особенность расположения курганов попарно, расстояние между ними в основном 5-15 м, но известны курганы и слившиеся полами, и отстоящие друг от друга на 40-70 м. Ориентированы такие двухкурганные могильники преимущественно по линии С-Ю, часты отклонения до ССЗ-ЮЮВ, единично известна и широтная ориентировка;
– могильники, в состав которых входят три и более курганов, крайне редки и являются скорее исключением, чем правилом (ср.: Савельев Н.С., 2000а. С.36. Прим. 37).
3. Внекурганные конструкции:
– рядом с курганами часто расположены небольшие каменные выкладки (1-2 и более), форма их в основном овальная или удлиненная;
– известны курганы с небольшими «отростками» длиной 3-4 м и шириной около 1 м.
4. Архитектура насыпей:
– насыпи сложены из камня средних и крупных размеров, в основном полностью задернованы, известны курганы с полностью или частично отсутствующим дерновым покрытием;
– вершина насыпей вследствие обрушения надмогильных перекрытий и проседания части камней в могильную яму, как правило, уплощена или вогнута, дерновый слой здесь более мощный;
– в полах насыпей часто прослеживаются фрагменты кольцевых (?) оград из вертикально стоящих камней;
– некоторые наиболее выступающие камни могут быть интерпретированы как стелы;
– в некоторых случаях зафиксирована «чешуйчатость» насыпи, то есть налегание верхних камней на нижние при общем наклоне камней к центру насыпи, что связано с формированием насыпи в процессе разрушения первоначальной надмогильной конструкции – полого склепа-мавзолея;
– на поверхности центральной части некоторых курганов хорошо прослеживаются верхушки каменных ящиков, составленных из больших плит;
– наряду с курганами известны захоронения (судя по размерам могильных ям, детские) под небольшими каменными выкладками.
Приведенные поисковые признаки (1-4) позволяют достаточно обоснованно выделять курганы ранних кочевников горно-степной зоны из общей массы разнообразных каменных сооружений, в большом количестве известных в пределах горного массива Ирендык-Крыкты. Отчетливо выраженные закономерности свидетельствуют также о высокой степени близости этих памятников.
5. Размеры насыпей:
Средний диаметр насыпей 6-9 м, высота 0,3-0,5 м, известно несколько более крупных курганов, самый большой из зафиксированных – Тубакаин-1 (западные предгорья Ирендыка, левый берег реки Таналык), его диаметр 17 м, высота 1,7 м, форма пирамидальная, окружен широким ровиком (см.: Акбулатов И.М. и др., 2004. С. 301).
6. Подкурганные конструкции (к сожалению, большинство курганов было раскопано без фиксации каких-либо конструктивных особенностей насыпи, поэтому имеющиеся данные крайне неполные):
– в основном центральная часть курганов окружалась каменными крепидами; в одном случае зафиксирована разреженная квадратная ограда из поставленных на торец камней, сторонами ориентирована по сторонам света;
– в трех случаях зафиксировано, что «насыпь» первоначально представляла собой полый склеп-мавзолей подквадратной в плане формы;
– к югу от центра кургана, в поле, устанавливались грубые каменные стелы.
7. Находки под насыпями:
– под насыпями на уровне древнего горизонта или среди камней насыпи практически всех курганов найдены скопления или единичные фрагменты глиняных сосудов (от 1 до 7), полные развалы крайне редки;
– в одном случае отмечено скопление мелких фрагментов преднамеренно разбитого и «растоптанного» сосуда;
– также под насыпью встречаются каменные оселки, глиняные биконические и керамические пряслица.
8. Погребальный обряд:
– простые овальные и прямоугольные (значительно реже) неглубокие могильные ямы;
– единично зафиксированы погребения в каменном ящике на древнем горизонте и глубокой катакомбе;
– значительное распространение имел обычай сожжения деревянных перекрытий;
– дважды отмечено преднамеренное положение на перекрытие нижней части грубых плоскодонных сосудов;
– очень часто кости в погребениях не сохраняются;
– умершие укладывались вытянуто на спине, в основном ориентированы головой на 3-СЗ, для поздних погребений характерна южная ориентировка;
– известно положение под голову погребенных небольшого камня-«подушки»;
– единично известна кремация (детское сопровождающее погребение) на стороне.
9. Инвентарь:
– грубые плоскодонные и круглодонные «талькированные» сосуды (иногда встречаются совместно), в т.ч. и с трубчатым носиком-сливом;
– зеркала различных типов (с петелькой на обороте – с бортиком и без него, с «ножевидной» ручкой, медалевидное, с отогнутой закраиной и т.д.);
– бусы (удлиненные шестигранные синего и зеленого цвета, финикийского стекла и др.);
– бронзовые и железные браслеты;
– дважды найдены каменные жертвенники – клювовидный и овальный на четырех коротких ножках;
– предметы вооружения единичны.
10. Хронология:
Наиболее ранние из известных памятников (курган 2 могильника Целинный и курган 1 могильника Юмаш-тау-4) датируются VI в. до н.э. (возможно, его концом), наиболее поздние – примерно концом IV в. до н.э. (курган 1 погребение 1 Исянбетово, Майлыбай-2) За это время происходят значительные изменения в материальной культуре (полностью изживаются грубые плоскодонные сосуды, на смену им приходит тальковая керамика с богатой орнаментацией, меняются типы зеркал, бус и т.д.) и в погребальном обряде (ориентировка в З-СЗ сектор сменяется на южную, в погребения начинает ставиться глиняная посуда и т.д.). Таким образом, происходит нивелировка культуры ирендыкско-крыктинской группы кочевников и ее сближение с общераспространенными в степной части Южного Урала раннепрохоровскими традициями. При этом сохраняются неизменными некоторые важные черты, относящиеся как к моменту освоения этим населением горно-степной зоны, так и к раннесакскому времени в целом (топография памятников, закономерности расположения, структура насыпей, овальные и катакомбные могильные ямы и т.д.).
Таким образом, полученные данные уже сейчас позволяют говорить о VI-IV вв. до н.э., как о времени сосуществования в Южном Зауралье двух культурных миров, которые условно можно назвать «савромато-сарматским» и «сакским». И если первые занимали равнинные степные пространства, то вторые, за небольшими исключениями, локализованы в предгорьях и горно-степной зоне хребтов Ирендык и Крыкты. Данная группа кочевников и сама не была внутренне однородной – в ее сложении приняли участие группы населения из Центрального и Северного Казахстана, а также Саяно-Алтайского нагорья (Савельев Н.С., 2006). Фактически она являлась этнокультурным реликтом таких же разнородных кочевников Южного Зауралья раннесакского времени (так называемый бобровский этап), в силу ряда причин вытесненных в горно-степную зону и долгое время сохранявших свои традиции на фоне активных контактов с носителями формирующейся прохоровской культуры.