Источник: С.Ф.Миржанова. Кубалякский говор // Башкирская диалектология. Говоры юго-востока Башкирии. – Уфа: Полиграфкомбинат, 1963. – 210 с. – С.128 – 190.
Примечание: Печатается историческая часть раздела «Кубалякский говор», а именно С.128-134, с некоторыми сокращениями. Печатается на историко-краеведческом портале Ургаза.ру с целью популяризации научных исследований по юго-востоку Башкортостана.
Кубалякский говор входит в юго-восточную группу говоров восточного диалекта башкирского языка. Носителями кубалякского говора являются башкиры из рода кубаляк и тиляв, живущие на юге Учалинского и на севере Абзелиловского районов Башкирской АССР.
В состав говора частично входит язык тамьян-катайцев, живущих по верхнему течению р. Белой.
Таким образом, кубалякский говор включает в себя три подговора: 1) кубалякский, 2) тилявский, 3) верхнебельский. Территория распространения говора сравнительно невелика. Северная граница доходит до деревни Каипкулово, южная граница – до деревни Биккулово, западной границей является деревни Кудашманово.
Кубалякский подговор составляет наиболее компактную группу и является основой исследуемого говора. В данном подговоре сказывается влияние кизильского говора, что несколько отличает его от тилявского подговора. Кубалякский подговор включает деревни: в Абзелиловском районе – Старое и Новое Балапаново, Туишево, Баимово, Большое и Малое Габдиново, Муракаево, Абзаково, Еникеево, Яйкарово, Рахметово; в Учалинском районе – Аслаево, Батталово, Ускулево (Назар), Узункулево, Верхне- и Нижне-Кубагушево, Казаккулово (Ярбаш), Карагужино.
Башкиры-тилявцы живут на юге Учалинского района в деревнях: Кильмек (Тиләү), Рафиково (Ҡойолдар), Аблязево (Ҡapaғaй), Амангильдино (Сәнсәр, Соҡот), Калуево (Кәкүк), Малое Казаккулово (Зәйнәкәй), Галиахмерово, Кузнечкино (Муса), Суяргулово (Көҙөй), Ново-Байрамгулово, Каипкулово (Һapт), Гадельшино, Наурузово (Науырыҙ, Науырҙы), Ягудино (Йәндек), Масково (Мәскәү), Сураманово, Кучуково, Ташкия. Как видно из названий тилявских деревень, для большинства из них характерно два названия – официальное и народное. Тилявский подговор имеет тесное соприкосновение с языком башкир-табынцев и тептярей и в настоящее время ассимилируется ими. Так, тилявский подговор имеет общие термины родства с башкирами-табынцами и айлинцами инәй «мать», быуай «дед», әбей «старшая тетя» и «женщина старше родителей», тәнәй «младший деверь», ҡыҙҙар «младшая золовка» и др. Однако в территориально отдаленных от табынцев и тептярей деревнях (Науруз, Масково) тилявцы имеют большее языковое сближение с кубаляками, главным образом, в области фонетики и морфологии.
Наиболее подробно кубалякский подговор изучен в деревнях Верхне- и Нижне-Кубагушево, Малом и Большом Габдинове, Баимове, отчасти в Абзакове и Туишеве. Тилявский подговор изучался в деревнях Амангильдино, Калуево, Малое Казаккулово, Масково и Наурузово.
Сведения информаторов об этническом составе населения и истории деревень говорят о том, что носители данного говора до сих пор хорошо помнят, к какому роду относится та или иная деревня, из каких родовых подразделений (ара, аймак) состоит она и откуда идет название того или иного родового подразделения.
Так, об истории деревни Наурузово информатор Шарафутдинов Камал, сын Шарафутдина, 85 лет, рассказал следующее: Науырыҙ, Янтыкбаш, Сураман, Мәскәү были родными братьями. Предком их (или отцом) был Тиляу. В этих краях вплоть до Верхнеуральска был сплошной лес из лиственницы. Первые поселенцы деревни Науруз построили дома кто где хотел: один на одной горе, другой – на другой, аула со строгой уличной системой не было. Только в 1848 г. по указанию властей стали перестраиваться по уличной системе. Деревня Науруз разделяется на следующие аймаки: тоҡтар, һәнәктәр, һарылар, тубалдар, ҡазаҡтар, ҡызылбаш ҡатайҙар, или талдар (ҡыҙылбаштар сначала поселились в тальнике на берегу р.Яика, поэтому их еще называют талдар.
Основателем деревни Баимово, как рассказывают кубаляки, был Баим-тархан, живший примерно около 200 лет тому назад. Он был богат, имел тысячу голов коней. У него много было сыновей и дочерей. Баим-тархан был активным участником Пугачевского восстания. Краевед М.Ф.Чурко, описывая историю Белорецкого завода, упоминает в связи с Пугачевским восстанием и о кубалякских башкирах, возглавляемых старшиной Баим-тарханом. В то время, говорит он, кубалякский и телявский тюбы, или аймаки, не были объединены, а представляли две самостоятельные родовые единицы. Чурко пишет: «Если Пушкин указал на кубалякских башкир с их старшиной Баим-тарханом как на деятельных соратников Пугачева, то телявские башкиры дали примеры «добропорядочного поведения». Информатор Габдуллин Хажиахмет, 62 года, из рода кубаляков рассказал о своей родословной: до восьмого поколения следующее: Хажиахмет Габдулла – Ибниамин – Гадельша – Губайдулла – Муса – Галикей – Куяш.
Куяш кочевал в этих местах. Деревни тогда не было. Кочевья кубаляков занимали земли от Яика до р.Белой в сторону Белорецкого завода. Попутно можно заметить, что в окрестностях деревни Кубагушево есть река и луг по имени Куяш. Фонетически это слово звучит в говоре как ҡуйаш. А Муса был одним из первых поселенцев деревни Баимово. Его ара называется сандырҙар, который является одним из основных в деревне.
В деревне Баимово основными родовыми подразделениями являются: сандырҙар, сыуаштар, байымдар, һарттар. Остальные ара пришли позднее и являются мелкими: йыуашбайҙар, или туңауыҙҙар, ҡаластар, силәктәр, үтәйҙәр, сүбәйҙәр – жители деревни Туишево.
Муратов Айнулла, 65 лет, сын Алламурата (Нигматулла – Мухамадия – Мухаматшариф – Габбас – Юашбай – Хадис) о своем родовом подразделении рассказывает: Юашбай пришел из самарских земель, где живут камаликские башкиры. Ара Юашбая еще называют тун ауыҙҙар «мерзлые рты». Данное название объясняют так: будто Габбас, сын Юашбая, который был старшим в ара, однажды поздней осенью верхом возвращался с Яика, где пасся скот баимовских башкир. Была слякоть, и было очень холодно. Когда встретившийся старик-сосед спросил о своих конях, Габбас не смог произнести ни одного слова – настолько сильно застыли его губы.
Сейчас в ара Юашбая насчитывается 45 дворов. Браки внутри одного ара не бывают.
Кубаляк-тилявцы издавна воевали с казахами. Об этом говорят толкования топонимических названий, названий ара и аймаков: Әбей баçҡан – место, где казахи напали на старуху, гнавшую кобылиц (деревня Кубагуш), Ҡаҙаҡhуғышҡан – гора, где предки бились с казахами (Наурузово, Кубагушево).
Есть топонимические названия, связанные с восстанием Пугачева, например, гора Боғасты в окрестностях Наурузово.
Кубаляк-тилявцы в старину занимались скотоводством и вели полукочевой образ жизни, с ранней весны до поздней осени (до первого снега) находясь на Урале; на летовках они общались с башкирами Верхнебелья, а некоторые родовые подразделения степных башкир-тамъянцев оседали там.
По сведениям информаторов, жители деревни Кагарманово (Ҡотҡор), принадлежащие к роду тамъянцев, прибыли из деревни Юлдаш Абзелиловского района. В деревне Азнагулово по приказу заводчика Филатова были согнаны жители деревень Ташбулатово, Кускарово, Бурангулово и представители бузянского и кузянского аймаков из деревни Аюсазы.
Родоплеменной состав деревень, входящих в верхнебельский подговор, представляет такую картину:
деревня Кудашманово: население – башкиры-катайцы; 3 аймака: йыландар, селдәр, ҡатahaбaлар.
деревня Кузгун-Ахмерово: население – катайцы, тамъянцы; 5 ара: ҡалмаҡтар, шәкәйҙәр, ҡылыҡһыҙҙар, шауымдар, алағороттар;
деревня Шигаево: население – тамъянцы; 17 ара: һарыбайҙар, мөгөҙҙәр, ҡаратабандар, эсәктәр, үңәстәр, тояҡтар, бөйәндәр, ҡыpғыcтap, бешкәктәр, батмандар, айыуҙар, тартайҙар, шамбылар, туктыбайҙар, башмаҡтар, татарҙар, һарттар;
деревня Азнагулово (Мәндей): население – тамъянцы; 9 аймаков: бөйәндәр, кәрçтәр, һуналар, ялпаҡтар, башмаҡтар, айыуҙар, туңыртҡалар, көҙәндәр, абзандар;
деревня Кагарманово (Ҡотҡор): население – тамъянцы; 6 ара: ҡарабалтырҙар, дүмәйҙәр, бөйәндәр, ҡарағалпаҡтар, аҡһуйырҙар;
деревня Нижне-Серменово (раньше – Аҡкөсөк): население – катайцы; аймаки: ҡуяндар, сылбырҙар, күкбаштар; аймаки делятся на более мелкие группы, называемые ара.
деревня Средне-Серменово: население – катайцы; аймаки: йыуан беләктәр, кәзәләр, йыландар.
Верхнебельский подговор лежит на стыке нескольких больших говоров: кизильского с юго-востока, кубалякского с востока, инзер-катайского с северо-запада. Подговор имеет много общих черт с соседним кизильским говором, с носителями которого верхнебельцы входили раньше в один административный район – Тамъян-Тунгаурскую волость – и поддерживали с ними тесный хозяйственно-торговый контакт, вывозя к ним изделия из дерева, лыко, древесный уголь, деготь и другие товары в обмен на хлеб. У степных башкир-тамъянцев бытует шуточная песня по этому поводу:
Артылышты артылғанда
Ҡатай һуҡты apҡағa,
Мин түҙәрмен, ҡатай түҙмәҫ,
Мына килер арпаға.
Когда мы (гуськом) переходили гору Артылыш
(держась за специально натянутую веревку).
Катаец ударил по спине,
Я перенесу (этот удар), катаец не выдержит,
Придет еще за ячменем.
Население Абзелиловского района ездило также за промышленными товарами в Белорецк, который раньше в народе назывался Иҙелбашы.
Верхнебельский подговор имеет некоторые общие черты с кубалякским говором в области фонетики, морфологии и лексики: открытое, гортанное произношение а, хотя оно не носит последовательного характера (отмечено в деревнях Шигаево, Серменово, Азикеево, частично в Кузгун-Ахмерово); стяжение дифтонгов в монофтонги: күк вместо кеуек послелог «как», ҡуш вместо ҡыуыш «шалаш»; последовательное выпадение сонорного л в некоторых глаголах (амай «не берет», һаманым «не положил», ҡаманы «не осталось»).
В области морфологии для верхнебельского подговора, как и для кубалякского говора, характерны так называемые «облегченные», т.е. усеченные формы словообразования.
В то же время в говоре чувствуется некоторое влияние инзеро-катайского говора, но оно не носит четко выраженного характера. Это влияние проявляется в некотором приглушении звонкого д и отчасти г и ғ после сонорных л, м, н: haндыҡ «сундук», шунда «там». Отдельные слова проходят в зону кубалякского говора в чисто инзеро-катайском звучании: мунта «холка», кәнт «истинно», кентек «пупок». Слово мантымау «не поправляться, быть слабым» проходит через все Верхебелье до деревни Кубагушево, так же, как слова яçау, һаçыу распространены на территории всего Учалинского района. В кизильском говоре данные слова звучат как мандымау, яһау, hahыу.
Распространено по инзеро-катайскому, кубалякскому, миасскому говорам специфическое употребление небольшой группы глаголов: кейгезеү «одевать», күргәзеү «показывать», үçкәреү «растить» и др.
Отличительной чертой верхнебельского подговора является обилие русских заимствований, которые бытуют не только в области специальной терминологии, но и в общей лексике. При наличии башкирских слов предпочтение дается его русскому эквиваленту (сыбат «сват», сыбадба «свадьба», ласкауай «веселый», брима «время», силна «сильно» и др.).
Кроме скотоводства (в основном коневодства) носители кубалякского говора занимались отхожими ремеслами, лесным промыслом: возили лес, доски, дрова и изделия из леса в Белорецк и Верхнеуральск, называемый жителями кала. В старину он назывался Талғала. Верхнеуральск, как хлебный район, обеспечивал их хлебом. Богатые башкиры поддерживали экономическую связь с г.Троицком. Жители Белорецкого района обслуживали заводы. Земледелие было неразвитое. Жители вплоть до 1929 г. выезжали на летовки.
Сейчас жители Учалинского района работают в животноводческих совхозах, а жители Абзелиловского и Белорецкого районов – в колхозах.
Носители кубалякского говора резко отличаются и своим костюмом от северных и южных соседей (тамъянцев, бурзянцев, барынцев). В отличие от тамъянцев и бурзянцев, носящих богатую, тяжеловесную одежду, кубаляки носят легкую, яркую одежду. Эта особенность хорошо проявляется в женской одежде. Женщины носят огромные красочные ҡушяулыҡ (большие платки) с рядом мелких серебряных монет на лбу и свисающими кистями из кораллов, яркие платья с мелкими разноцветными лентами, нашитыми на юбку, коротенький в талию бешмет с массой серебряных монет, сплошными рядами нашитых до талии, на ногах красивые ҡата (обувь) на высоких каблуках с красивым орнаментом и кистями. (Пожилые женщины носили сарыҡ также с орнаментом). Яға (нагрудник из кораллов и монет, который носится на груди) – более легкий и удобный, чем у тамъянцев и бурзянцев. Такой костюм сохранился по сей день, кроме ҡата и сарыҡ, для шитья которых требуется много труда и искусства.